Лучшее из чудовищ - Страница 27

Поэтому ей предстоит стать своего рода заложницей. Конечно, вряд ли ей и другим наследницам навредят, скорее всего, с ними будут очень вежливы и учтивы. Но ни одна семья, чья дочь находится во дворце, не посмеет напасть!

— И сколько же мне предстоит быть гостьей, папа?

— Этого я не знаю…

— Не слишком долго, — заверил ее Сальтар. — До тех пор, пока ситуация в стране не станет стабильной. Император будет искренне рад вашему присутствию.

Зато она рада не будет! Майко прекрасно помнила, что Камит не женат. К тому же, он теперь уверен, что является хозяином всего, что есть в этой стране. Оставаться рядом с таким человеком ей не хотелось.

Но кто спрашивает ее выбор? А никто. Ей просто говорят, как будет, а она соглашается, иначе и быть не может.

Спор стал бы дополнительным унижением для нее. Поэтому Майко взяла себя в руки, гордо расправила плечи и поинтересовалась:

— Когда мы выезжаем, лорд Сальтар?

Она намеренно не назвала его принцем. Он утратил право на эту роль!

Сальтар и бровью не повел, словно не заметил скрытое оскорбление.

— Немедленно. Конечно, вам дадут время на сборы, но нет смысла задерживаться. Путь неблизкий, император вас очень ждет.

Сборы не заняли много времени. Ловкие служанки заполнили ее вещами сундуки, которые солдаты отнесли к карете. Сальтар наблюдал за всем этим с бесконечным равнодушием, отец — с немым отчаянием.

Когда все было готово, солдаты поспешили вернуться к коням. Отец, пользуясь их отвлеченностью, крепко обнял Майко.

— Береги себя и будь осторожна. Все будет хорошо!

Можно подумать, от нее что-то зависит…

— Леди Майко ничего не угрожает, клянусь вам, — Сальтар взял ее под руку. — Вам не о чем беспокоиться.

Было время, когда она мечтала о том, чтобы к нему прикоснуться. Теперь этот человек стал ей противен — большего разочарования Майко в жизни не ощущала.

Когда Сальтар помогал ей забраться в карету, она не удержалась и спросила:

— Зачем вы это делаете? Вы же предаете свою семью!

На секунду в его глазах мелькнуло нечто живое, напомнившее о прежнем принце Сальтаре. Но оно быстро исчезло, Майко даже сомневалась, не померещилось ли ей.

— Я делаю то, что должен, леди Майко. Я стал мудрее. Думаю, вы все поймете, когда мы доберемся до дворца.

* * *

Почти все крестьяне двигались пешком. В повозках располагалось их небогатое имущество, а с большим весом низкорослые замученные лошадки не справлялись. Только одну телегу оставили для маленьких детей и беременных женщин. Там же без намека на угрызения совести разместилась Исса.

— Идти босиком через леса! — сокрушался деревенский глава. — Немыслимо!

Женщины сочувствующе кивали, поражаясь смелости и терпению бедняжки. Сама же «бедняжка» очень достоверно изображала мученицу и просила не переживать за нее слишком сильно.

Кирину оставалось лишь поражаться людской наивности. Неужели они не видят, что ноги у нее просто покрыты грязью? Ни одной мозоли нет, ни одной трещины, кожа — как у избалованной дворянки, только что снявшей туфельки. Да он сапогами ноги стер сильнее, чем она — о землю!

Но его никто не жалел, на него вообще не обращали внимания. Это монахинь уважали и боялись. Их помощников считали чем-то средним между рабом и домашним животным. Доходило до того, что ему деревенские жители приказывать начинали!

Императорская гордость билась, как раненная птица в клетке. Хотелось рявкнуть на них, указать их место, объяснить, что и как. Но Кирин упорно сдерживался. Исса как-то сказала, что воин обязан прятать свои эмоции, иначе ему никогда не одержать победу. Поэтому Кирин учился контролю.

А заодно и тяжелой работе! За время пути его приставляли к лошадям, поручали их чистить на коротких привалах. Он помогал выталкивать телеги из размытых дождем ям. Он собирал с земли плоды из случайно развязавшихся мешков. Он вместе с другими мужчинами сдвигал с дороги упавшие деревья, если возникала необходимость.

Это утомляло. Он не привык к подобному образу жизни! Под вечер ему казалось, его тело готово в любой момент развалиться на куски. Мышцы горели от переутомления, а количество ссадин, синяков и мелких царапин на в прошлом ухоженной коже он не брался и сосчитать.

Все это время Исса продолжала наблюдать за ним. Узнать, о чем она думает, он не мог, да Кирин и не пытался. У него других дел хватало!

Уже после наступления темноты деревенский глава принял решение остановиться на ночлег на широкой поляне.

— Вон там, у подножья холма, есть ручей, — объявил он. — Нужно натаскать оттуда воды — напоить животных и приготовить еду.

Легко сказать — натаскать! Для этого придется не один раз спуститься и подняться по холму. Причем если спускаться еще налегке, то подниматься — с тяжеленными ведрами. Кирин готовился незаметно перейти к группе, ответственной за костер. Увы, Исса у него такую возможность отняла.

— Мой помощник займется этим вместе с вашими мужчинами, — все тем же спокойным голосом пообещала она. — Ему в радость помочь тем, кто был так добр к нам.

В радость ему было бы сейчас взять пустое ведро и надеть на ее наглую голову. Она-то развлекается! А ему еще водой заниматься, хотя и так от усталости колотит! Причем Иссе с ее огромной силой ничего не стоило хоть двадцать раз по холму подняться, так нет же!

И снова он не сорвался. Сжав зубы, Кирин принялся за дело. Она хочет увидеть, как он сломается и попросит об отдыхе? Не дождется! Он продолжал двигаться уверенно, хотя видел, что деревенские мужчины, поставленные выполнять ту же задачу, давно отстали. Семь раз Кирин поднимался наверх с ведрами воды, прежде чем деревенский глава решил, что запас во временном лагере достаточный.